Самые северные отроги Полярного Урала, плавно скользящие к морю – места практически безлюдные. Лишь кочевники-оленеводы могут изредка встретиться на необъятных просторах тундры, а из всех прелестей цивилизации видны лишь военные истребители, кромсающие небо на ломти как круглую буханку.

В среднем течении реки Пензо-Яхи (в переводе "река - скалистые берега"), где она кокетливо виляет несколькими меандрами, как раз и пересекаются пути каслания у местных оленеводов. Отвесные крутые склоны самой большой петли, где берег достигает высоты более 20 мет-ров, с высоты птичьего полёта смотрятся огромной, чарующий глаз "подковой", грандиозным памятником природы сурового Севера.

Два года назад, летом 1999 года, в этом самом обрыве показалась крупная кость, которую подметил острым глазом Артём Лаптандер, пересекавший широкую галечниковую отмель со стадом оленей. Любопытная информация быстро разошлась среди оленеводов, и спустя год уже другой оленевод - Анатолий Вокуев, проезжая в тех же местах, не преминул "отсканировать" крутые склоны известного обрыва. Ему сильно повезло, - среди прочих костей мамонта, валявшихся ниже (позвонки, рёбра, разломившаяся надвое тазовая кость…) торчали и заветные бивни, один над другим. Такая удача выпадает, как правило, только раз в жизни, и 30-килограммовые "рога" быстро и бесследно "испарились". Следом на Пензо-Яхе побывали братья Алексей и Андрей Каневы, - они тоже не удержались от соблазна покопаться в костях… За неимением лучшего, в качестве сувенира они захватили крупную плечевую кость (фото справа), которая и хранилась у них на квартире в пос. Белоярске до тех самых пор, пока к ним не прибыли представители областного краеведческого музея. Сейчас она в краеведческом музее Ак-сарки.

О мамонте они прознали через своего старого друга Максима Лаптандера как только закончилась операция "Голубой кит", и на новый музейный подвиг уже не осталось ни денег, ни сил, и никаких "бортовых" возможностей.

Поэтому было принято решение организовать в 2001 году специальную экспедицию "Малыш и мамонт", и забрать у Пензо-Яхи желанный скелет. Федеральный фонд культуры даже выделил деньги на создание передвижной выставки "Бродячий мамонт" под эту находку. Кстати, а причём здесь "малыш"? – Да просто среди крупных ископаемых костей А.Д. Вокуев видел ещё и более мелкие, вероятно, принадлежащие детёнышу мамонта. Если бы там был его скелетик, это была бы уникальная, мирового уровня, находка.

Дорого и трудно было улететь из Тюмени с грудой специального снаряжения, особенно в пору возврата отпускников (спасибо тюменскому представительству авиакомпании "Ямал" в лице В.И. Багуева и Н.В. Юргановой, проникшимся проблемами учёных). Но чтобы попасть на борт "школьного" вертолёта в райцентре Ямальского района, у нас ушло ещё три недели, которые, прочем, даром не прошли.

Мы жили с хантами-рыбаками на пологом, изредка поросшим кустарником на Зелёном острове, что напротив Аксарки. Часто шёл нудный многочасовой моросящий дождь, после которого костёр для приготовления пищи долго не хотел разгораться, и мы повадились кормиться у соседей, помогая им ловить рыбу сплавным методом. Этим с удовольствием занимался Ришат, сам заядлый рыболов и успешный охотник.

Когда официально открыли охоту, глядя на аборигенов, немного и поохотились, дабы привезти в музей хоть что-то на чучела. Правда, никак не могли убедить хантов, что краснозобая казарка, которая летела над нами несколько дней подряд стаями по нескольку десятков особей, очень редкая и занесена во все Красные книги. Как назло нормальные, разрешённые к отстрелу гуси, почему-то здесь не летали! Всё, что мы могли сделать, это забрать у них несколько тушек, чтобы снять с них шкурки на чучела. Но и это не надолго сработало. Во-первых, рыбакам до смерти надоела рыбная диета: то муксун, то нельма, то щёкур с осетром, всё свежее, ну просто противно уже в рот брать! Случайно попавшую в сети стерлядку они просто выбросли, «корешки», дескать, это какие-то, а не рыба вовсе, там есть-то нечего. Мы, конечно, подобрали, всё поели… А во-вторых, мясо птицы без жирной кожи – это уже постный суп, не тот вкус, понимаешь!

Руководитель экспедиции выжимал из окружающего пространства-времени скупые строки в экспедиционный дневник, изредка отвлекаясь на фотосъёмку, где нужно было экономить каждый кадрик, ведь главное, за чем мы поехали, ещё там, впереди, неизвестно где и когда! Иногда, под особое настроение, рисовал портреты молодых девушек-аборигенок, и дарил им просто на память. И опять, как в прошлом году, свой День рождения отметил в чуме, в семье Климовых, причём под уху и солонину свежего сибирского осетра, да суп из пары краснозобых казарок! Как член комиссии по редким и охраняемым растениям, животным и грибам при Комитете экологии администрации области, он тем самым взял на себя смертный грех. Такое в жизни, слава богу, наверное, никогда не повторится!

Местные ребятишки, дошкольники, хоть и ничего не понимали по-русски, но с удовольствием наблюдали за гостями издалека: как они снимают шкурки птиц, как ловко пилят дрова какой-то странной пилой, больше похожей на шнурок…

Ришат научил их ещё ловить «халеев» (крупных чаек) без всяких ружей и патронов. Просто надо закинуть удочку, а на крупный крючок нанизать какую-нибудь кишку из рыбы. Они ведь сразу это с воды подбирают и заглатывают, остаётся только подтянуть к себе очередную «обжору», и, рискуя остаться без пальцев, вытащить у беснующейся птицы крючок из глотки. Причём иногда они притаскивали птиц даже ночью, когда мы изо всех сил, выспавшись дождливым днём, вынуждены были всё-равно пытаться спать. Этот навык они пронесут через всю оставшуюся жизнь и передадут своим потомкам, ведь эти чайки – самые злостные враги рыбаков. Птицы с лёту ныряют под сети и расклёвывают пойманную рыбу. Больше всего любят кишки, которые достают из-под жабр. Голова при этом у рыбины, как правило, обрывается, и такой товар уже не принимают на холодильник, приходится всё это есть и есть, или, на худой конец, скармливать собакам.

Володя Адаев ходил с диктофоном и блокнотом по разным чумам и собирал этнографический материал. Говорит, что на большую статью хватает! Да и вещичек кой-каких под шумок насобирал!

Время тянулось долго, и каждый день мы надеялись, что нас всё-таки возьмут на борт. И этот день всё-таки настал!  И здесь огромное спасибо известному краеведу из Аксарки Гавриле Лаптандеру, не первый год собиравшему детей по всей приуральской тундре! В прошлом году он из-за такой же услуги для нас схлопотал выговор от начальства, несмотря на то, что взял нас попутно, забирая детей из чума, где нас высаживал. Но как сотрудник районного музея, он единственный, кто понимал наши проблемы, и всё-таки рискнул вновь, по-крупному. Тем более, что лететь туда, где был скелет мамонта, - это давать на вертолёте крюк в несколько десятков километров. Причём, забирать там детей не у кого, местность практически пустынна, в чём мы вскоре и убедились... Но обо всём по-порядку.

… И вот мы у заветного обрыва, на красочную панораму которого совсем не жалко фотоплёнки. Практически весь берег покрыт оползнями. Это, обнажившись через тысячелетия, тают ископаемые льды. Козырёк почвы над ними постоянно обваливается, образуя смачные грязевые потоки. На таких склонах устоять в принципе невозможно, даже если б сильно хотелось, - эти тяжёлые полужидкие массы готовы "заглотить" в своё чрево кого угодно: хоть человека, хоть стадо мамонтов.

Останки того мамонта первоначально находились в самом верхнем – почвенно-торфяном слое, над ледником, но они уже плавно сползли вниз (удельный вес костей меньше, чем у глины) ещё в прошлом году. Эрозионные процессы на этом участке очень стремительны, - 3-4 метра кромки обрыва подрезается каждый год, местами – до 8 м! Это хорошо заметно даже по следам от нарт, уходящим иногда в крутую "пропасть". Обвалы берега то тут, то там хорошо и слышны, и видны, - процесс идёт полным ходом даже в сухую погоду. А во время проливного дождя здесь явно можно снимать декорацию к какому-нибудь фильму ужасов.

Обширные склоны берега, метр за метром, были нами тщательно просмотрены в мощный бинокль, как сверху, так и с русла реки, - и никаких зацепок, ни одной косточки. Повсюду только свежая смачная грязь, с медленно дрейфующими вниз кусками дёрна и торфа.

Обследование русла бурной реки, примерно на километровом её протяжении, дало кое-какие результаты, но весьма неутешительные. На галечниковых перекатах и небольших торфяных "островках" острый глаз самого опытного поисковика нашей команды Ришата Рахимова обнаружил-таки несколько жалких обломков костей мамонта, вряд ли способных украсить какой-либо музей, даже школьный. Половина ребра, основание позвонка, суставная поверхность и торец бедренной кости – это всё, что осталось от некогда полного скелета. А от огромного черепа, весом около центнера (если считать без бивней), остался лишь маленький кусочек, размером с кулак (находка Володи Адаева). Вероятно, бурные весенние воды Пензо-Яхи хорошо поработали с палеонтологическими останками, как на камнедробилке перемалывая всё на мелкие кусочки, и превратив тем самым музейную экспедицию в дорогостоящую робинзонаду для любителей северной экзотики. Впрочем, об этом мы ещё не знали, и на камеру пока записали нерадостные результаты наших поисков.

Думали, что нас, как и обещано, заберут через пару дней, поэтому на лицах ещё можно разглядеть неподдельный оптимизм. Конечно, мы взяли с собой кучу продуктов, как раз на пару суток. Злобный начальник выложил в камере хранения салехардской гостиницы даже игральные карты, чтобы часом не мешали выполнять свой священный служебный долг, и был за это сам жестоко покаран.

Мы честно и досыта ели рыбу, выловленную в Оби на далёком Зелёном острове, угостили даже одинокого оленевода, посетившего нас в первый день заброски и подтвердившего, что мы находимся именно там, где прошлой осенью из берега торчали бивни и другие кости мамонта. Хорошо хоть, не промахнулись в этом плане!

И стали ждать. Рация для связи с Большой землёй здесь бесполезна. Спутникового телефона тогда у нас не было. Нужно было сидеть, никуда не отлучаясь, ведь когда прилетит вертолёт, то он даже винт не остановит из-за экономии времени и топлива! Надо будет за минуту собрать свои манатки и скидать их на борт.

Второй день был посвящён ещё более тщательным поискам останков мамонта, чтобы у нас самих была совесть чиста. Оказалось, что этой речке действительно нет  рыбы, что бывает очень редко.

Зато откуда-то с гор Полярного Урала, виднеющихся из-за горизонта, иногда приносит мелкие раковинки ископаемых морских моллюсков. Видимо, где-то выше по течению есть неплохое местонахождение мезозойской фауны. Естественно, после этого биолога потянуло вверх по течению. Несколько километров, речных перекатов и, действительно, у речки вдруг стали скалистые берега, радующие глаз фотографа. Течение такое, что на другой берег уже перейти весьма проблематично (смоет как щепку). Иногда по краю реки такой густой кустарник, что кажется совсем непроходимым.

Но какая-то упрямая тяга к приключениям всё равно уводила от лагеря всё дальше и дальше. Вот над высоким обрывом взрослые сапсаны учат летать своих практически взрослых соколят. Жаль. Что «мыльница» не позволяет заснять этот бесплатный высокоскоростной аттракцион. И гнездо их здесь же, со следами растерзанной добычи.

Упрямство, граничащее с авантюризмом, заставило натуралиста всё-таки найти подходящее место и перейти эту речку, и взобраться на высокую кручу противоположного берега. И сразу фотограф был за это поощрён. Ещё когда мы садились на «подкову» Пензо-Яхи на вертолёте, мы видели и парящего орлана-белохвоста, и удирающего от винтокрылого монстра взрослого однорогого одичавшего северного оленя. Оказывается, он теперь живёт здесь, и теперь, не ожидая внезапной «материализации» человека из-за берега, нечаянно подпустил к себе на расстояние любительской фотосъёмки. После такой «награды» нужно было срочно поспешать назад, пока не забеспокоились товарищи, ведь уйти удалось как-то постепенно, тихой сапой, поддавшись внутреннему голосу и не более.

Вечернее солнце пустило на склоны нашей реки свои яркие лучи, вмиг превратив тундру в яркое цветное лоскутное одеяло. Когда-нибудь будет такая техническая возможность, мы покажем это фото народу даже в стерео-варианте!

А Ришат с Володей тем временем сходили, насколько хватило их сил, в восточном направлении, через пологие бугры и речушки тундры, чтобы определить хотя бы приблизительно, как далеко мы оторвались от цивилизации. Ведь у нас не было даже карты, мы своё местоположение не могли определить даже для себя самих. Ясно только, что это где-то между Полярным Уралом и Байдарацкой губой. Чтобы дойти до ближайшего стойбища (к нам ближайшего, а не к цивилизации), потребуется туристический маршрут средней сложности примерно на трое суток.
Ну что ж, ждём вертолёт и не рыпаемся!  Прошла уже неделя. Погода изумительная, а вертолёта всё нет. Припасы давно все съедены, осталась только соль. Который день едим только ягоды и мелкие грибочки, что росли в радиусе до километра от нашей палатки. Но они тоже постепенно кончаются, как запас соли и чая.

Как-то на горизонте появился передвижной чум оленевода. Ребята сходили в гости, принесли ляжку северного оленя. Со стороны это походило на грабёж, хотя они говорили, что как только тот увидел наш экспедиционный ножище, больше похожий на мачете, так сразу стал добрый и предложил угощение голодающим учёным. Но и этого хватило трём здоровенным мужикам только дня на два. Мрачное настроение усугублялось отсутствием игральных карт и книжек для чтива. Володя обычно строил на протоках речки искусственные плотины, не вынимая рук из карманов. Руководитель экспедиции – пытался что-то новое записать в дневник, а Ришат – тот с кислой физиономией лишь глядел в небо и вдруг стал замечать, что все истребители почему-то летят только на запад. «Наверное, война началась, - подтягивают авиацию с восточного фронта, а вертолёты теперь все работают на санитарных рейсах, им явно не до трёх забытых в тундре музейщиков». Причём эти мысли мы озвучивали с определённым процентом серьёзности. Потому что усомниться в нашем проводнике, который в прошлом году подал нам вертолёт в обратную дорогу с точностью до часа, у нас и мысли не было. Потом, правда, и они появились, и прилагательными и соответствующими «ласкательными».

Стали присматриваться к одинокой важенке, что приходила погреться на песчаную косу почти каждый день. Правда, Володя Адаев, как мог оттягивал жёсткий момент, вдруг, дескать, вертолёт сейчас прилетит. Но и он вскоре сдался, ведь ночью случился заморозок, а продукты кончились совсем. Причём грибы с ягодами – тоже!

Тактика загона была так тщательно спланирована Ришатом (благо мы к тому времени досконально знали свою местность), что олень чуть не стоптал охотника, вставшего в самый последний момент из-за куста с карабином наперевес. Мы не покажем вам эти кадры, снятые нашим фотографом недрогнувшей рукой, вдруг да они кому-нибудь из сердобольных дам попадут на глаза. Но уже через час-другой свежую оленину и шкуру на чучело для музея мы спускали в природный ледник. Кто знает, сколько нам ещё здесь сидеть! Поэтому на Девятый день (мы решили его отметить!) в меню появился «деликатес» – внутренности оленя (почки, печень, желудок). На другой день обгладывали рёбра…

На одиннадцатый день, когда осталась только мякоть, решили всё-таки идти к людям. Избавились от всей лишней тяжести (ПСС даже выдавил из тюбика лишнюю зубную пасту), взяли в руки котелки с сырым и отварным мясом и – молча, в неведомую даль! Только биологический рюкзак, переживший до этого несколько десятков экспедиций, на сей раз не выдержал нагрузки и остался на месте, превратившись в огромную записку, которую можно было прочитать, не вылезая из вертолёта. Дескать, пошли к людям в таком-то направлении (указали точный азимут), в такое-то время и такой-то день. Иногда приходилось останавливаться, ведь тундра – не асфальт, идти – всё равно, что по рыхлому песку, не считая болот и мелких речушек. А у несчастного зоолога вместо рюкзака – «челночная» сумка, переброшенная через плечо и почти сложившего того почти вдвое набок своей полуцентнеровой тяжестью. Рюкзаки, - те тоже были не легче, приходилось всем останавливаться и отдыхиваться!

Не успели мы в этом маршруте сделать нормальный привал, чтобы облегчить запасы отварного мяса, как на горизонте стал слышен заветный гул вертолёта. Впрочем, эта галлюцинация, когда долго ждёшь, уже не раз посещала каждого из нас. Но тут мы рюкзаки всё-таки побросали наземь, и вскоре увидели, как к нам приближается тёмная точка на фоне светлого неба. Точно, он! Надо же, вспомнили!

Как только вертолёт приблизился на хорошо видимое расстояние, в воздух полетели ракеты, запущенные Ришатом. Одна, другая, уже вслед – третья. Но – никакой реакции! Похоже, они не ожидали увидеть нас вдали от того мест, где высадили, и даже не смотрели в окна. Однако через бинокль было видно, что вертолёт завит на минуту над местом нашего лагеря (явно изучают нашу записку), а потом направился точно на нас. Теперь сигнальные ракеты мог не увидеть только слепой и мёртвый, - мы метились точно в пилота!

Мы, похоже, даже не дали ему сесть на землю, - так быстро забрались в  фюзеляж, что не буду скрывать – была слеза благодарности в глазу и ком в горле! И наш проводник, гордый такой, орал прямо в ухо Ришату: «Слава богу, живы! А я-то думал, вы уже - мёртвые!». Ничего себе, «оптимизм», в кабинетных учёных нас, что ли, записали? Тем не менее, Гаврила Лаптандер заслужил себе всепрощение. Но в следующий раз мы будем умнее, и станем страховаться на случай «нелётной погоды». Кстати, именно так, объяснили своё «поведение» наши спасатели. И мы должны были в это верить, при том, что за все 11 дней на небе не было ни одной тучки!
Самое ценное, что мы привезли – это оленя, да ещё с такой легендой! Вот оно, благодаря нам и таксидермисту Валерию Синицыну, теперь украшает выставку «Окно в природу». Но все почему-то у смотрителя спрашивают: почему у оленя рога шерстистые? Насмотрелись в магазинах-то рогов выскобленных да лаком покрытых!

Ну и главное, - информация. Только изрядно помотавшись по Заполярью, при длительном неформальном знакомстве с аборигенами, мы смогли получить ценную и предельно достоверную информацию о скелете куда больших размеров и гораздо более редком, чем мамонт. Речь идёт о выбросившейся на берег Байдарацкой губы косатке (американцы называют его китом-убийцей), отмеченной впервые в водах Карского моря. Так что исследование природы Ямала тюменскими музейщиками было продолжено и в следующем году…

Грустный P.S.: Сейчас в коллекциях музеев России находится около 40 скелетов мамонта. Из них относительно полных (где половина и более костей принадлежат одной особи) - лишь единицы. И потому находки скелетов ископаемых животных, также как и своевременная информация о них – острая проблема, неразрешимая уже добрую сотню-другую лет. Коренные жители отдалённых мест, не знающие потребности даже самых близких музеев, рекламирующих культуру и природу именно своего района, очень часто оставляют ценнейшие наблюдения при себе. В итоге уникальный научный и музейный материал пропадает безвозвратно…

П.С. Ситников